Владимир Высоцкий
Если бы не выборы, то, наверное, главным событием уходящего года стала премьера фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой». Эта картина сопровождалась столь мощной рекламной кампанией, что не сходить и не посмотреть ее было просто невозможно. А увидев, невозможным оказалось не высказаться на сей счет.
Фильм весьма спорный. И даже не в силу целого ряда уже всячески обозначенных очевидных недостатков, а прежде всего тем, что данный опус едва ли хоть в чем-то может быть соотнесен с тем, что принято называть искусством в кинематографе. Нет стиля, нет высказывания, нет сюжета, нет героя, нет прецедента, наконец, нет авторской позиции. По сути, и авторов тоже нет – сплошные продюсеры. Но кое-что все-таки есть. По факту есть «смотрибельная» – действительно качественная картинка, желанные медийные лица и без прикрас грамотный пиар. И в результате на выходе – потенциально успешный коммерческий проект, который, тем не менее, навряд ли имеет право называться высокохудожественным кино.
Я часто задумываюсь о том, что задача критиков и обозревателей (к коим себя отношу в большей степени) по сути своей малопривлекательна. Здесь действуют те же самые законы успешности: если емко – изощренное самовыражение. Постоянно приходится выбирать между объективностью и актуальностью. Чтобы получилось интересно надо поругать, но поругать с фантазией и неголословно – желательно сочно, хлестко, остро и, главное, как бы обоснованно. Тем более задача критиков усложняется, когда им встречается нечто действительно стоящее и выдающееся. Приходится задействовать немыслимые усилия, лишь бы придраться. В этом я часто вижу необъективность современной критики, которая пишет всегда аргументировано, убедительно, но подозрительно однобоко.
В этом смысле с фильмом «Высоцкий» вообще напрягаться не приходиться – здесь все прозрачно настолько, что даже ругать эту картину становится неинтересно, как, пожалуй, будет неинтересно читать рецензию с перечислением изъянов, которые толком и обнаруживать не приходится. От себя скажу, что к положительным рецензиям на фильм в кругах профессиональной критики я бы относилась с долей здорового скептицизма.
На мой взгляд, главная проблема фильма «Высоцкий» заключается не в буффонадном гриме, который, возможно, оттого и кажется хуже, что о нем так много и так сенсационно говорили, и не в гривуазной интриге с исполнителем главной роли, к тому же плохо завуалированной, и в свете всего этого даже не в кощунственном использовании легендарного имени, а, прежде всего, в ложном до отвращения позиционировании. Фактически вместо многообещающего байопика нам предлагают конъектурный кино-этюд (кино-проект, кино-продукт, кино-вариацию на тему, кино-что?) с элементами маски-шоу и недвусмысленным налетом «entertainment», скажем так, по мотивам реальных событий. Поэтому проблема «Высоцкого» вовсе не в гриме, не оправдавшим надежд, а в фильме, которого нет.
На гриме мне все-таки хотелось бы коротко остановиться, потому что ругают его хоть и по делу, но слишком уж истово. Дело в том, что был бы этот грим чуть лучше или хуже, сама бы картина от этого ничего не приобрела и не потеряла. Единственное, чего добились создатели фильма – это практически портретного сходства с оригинальным Высоцким. Безусловно, в своем курсе на натуралистичность современный кинематограф чрезвычайно приобрел, однако, перефразируя знаменитые слова Альфреда Хичкока, хотелось бы, чтобы эта натуралистичность создавалась «исключительно кинематографическими методами». Скажем, сегодня фирменная страсть к исковерканной физиологии в картинах Дэвида Линча воспринимается уже не столько новаторски, сколько наивно (и это при том, что в свое время по части натурализма Линчу практически не было равных), но от этого его фильмы с годами не становятся меньшими шедеврами, не изымаются из золотого фонда мирового кинематографа, да и едва ли найдется кто-нибудь, кто отважиться винить непревзойденного мастера саспенса в примитивном гриме и бутафорной расчлененке. А все потому, что все эти отрезанные резиновые уши затмевает бездна авторского стиля, обворожительная параноидальная эстетика, порождающая не менее могучую энергетику.
Высоцкого же в одноименной картине затмевает Сергей Безруков собственной персоной. Притом, что Безрукову уже приходилось играть знаковых персонажей отечественного культпространства – и Пушкина, и Есенина – непревзойденным национальным героем в его исполнении был, есть и остается Саша Белый из «Бригады», вытравить которого оказалось сложнее не из амплуа актера, а из общественного сознания. У Безрукова-Высоцкого в «бригаде» также не просто коллеги, а прежде всего верные друзья: доморощенный импресарио Павел Леонидов (Максим Леонидов), сценический компаньон Сева Кулагин (Иван Ургант), организатор концертов Леонид Фридман (Дмитрий Астрахан), личный врач Анатолий Нефедов (Андрей Панин) и подруга Татьяна (Оксана Акиньшина). Все они готовы друг за друга «головы положить», жертвуя собственными интересами, репутацией и благополучием. Но кинематографических Высоцкого и Белого объединяет гораздо больше личностных параллелей: тот же самый романтизированный образ плохого парня, порочность которого обуславливается не испорченной природой, а внешними обстоятельствами; рыцарский пафос – потому что по природе своей он как раз самоотверженный, принципиальный и великодушный; и, наконец, искрометный потенциал, на то, чтобы быть лидером своего поколения, способным вдохновлять и вести за собой. Уже одного этого, на мой взгляд, достаточно, чтобы Высоцкого играл кто угодно, но только не Безруков. В противном случае мы становимся (а вернее уже стали) свидетелями сверх одиозного гибрида Высоцкий-Саша Белый, страдает от которого только светлая память Владимира Высоцкого.
По большому счету весь фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» строится на подобного рода нелепом эклектизме. Начиная от того, что наряду с блистательными актерами в картине играют не менее блистательные шоумены, как Леонидов и Ургант, и, заканчивая тем, что фильм с амбициозной претензией на реалистичность (в частности, аутентичное воссоздание эпохи с ее сложностями и «причудами») тут же разрушается о сказочные шаблоны западного кино, как то – почти голливудский хэппи-энд. А знаете, что такое голливудский хэппи-энд? Это – пафос! Это не просто, когда положительным героям хорошо, а отрицательным – плохо; это не просто, когда добро побеждает зло – а когда добро наказывает зло, или зло наказывает само себя, или, когда зло раскаивается и через собственное раскаяние трансформируется в добро; иными словами, зло, которое обезоружено окончательно и бесповоротно. И если несомненный пафос то, как в финале картины Высоцкий, готовый сесть за Танюху в тюрьму, апеллирует цитатами из Пушкина, то уже сверх пафос, когда суровый, непреклонный, наконец, вышколенный системой полковник КГБ, до последнего момента блистательно претворяемый Андреем Смоляковым, вдруг едва ли не до слез проникается благородством и мужеством Высоцкого и сотоварищей, что в конечном итоге отпускает всех с миром, и, как финальный аккорд, уничтожает весь нарытый ценой неимоверных усилий компромат. Занавес.
Помимо прочего фильм упрекают за отсутствие песен Высоцкого. И тут опять же трудно спорить с уместностью поставленного вопроса: а имеет ли, собственно, смысл снимать кино про Высоцкого без стихов, песен и музыки Высоцкого? Ведь сам феномен Высоцкого – это на восемьдесят, если не на все девяносто процентов его творчество: и прежде всего его песни, как конечная форма этого творчества, а потом уже стихи и уникальное мировоззрение. Но никак не то, что Высоцкий страдал болезненной страстью к алкоголю, наркотикам и прелюбодеянию, и даже не тот факт – хотя, конечно, более уважительный и достойный упоминания – как клиническая смерть. Пожалуй, фильм про Высоцкого без привязки к его творчеству это уже фильм не про Высоцкого (как верно и то, что Высоцкий без своего творчества – уже не легенда), а фильм про Высоцкого с привязкой к его порокам – действительно напрасное уничижение легендарной личности. Элвис Пресли, к слову, тоже умер, сидя на толчке – чем не сюжет для фильма о последних днях «короля рок-н-ролла»? А о Рудольфе Нуриеве в свое время была написана скандальная книга «Руди Нуриев без макияжа», которая, увы, ничем не обогатила ни художественную, ни биографическую литературу, зато довольно скоро была предана забвению.
Так вот, песен Высоцкого в фильме почти не слышно, зато звучит оригинальный саундтрек, который, кстати, многие хвалят за «безупречную передачу накала страстей» в картине. Любопытно, что, если человеку завязать глаза и включить фильм «Высоцкий» в сценах, где звучит тот самый саундтрек, то он, вероятно, подумает, что ему ставят какое-нибудь остросюжетное американское кино. Потому что накал страстей музыка, несомненно, передает, но то ли не так, то ли не тех.
Мне бы хотелось заведомо оговориться, что, если данная статья носит остро критический характер, то критика эта весьма целенаправленна и не распространяется на всех и вся. Я, к примеру, не испытываю личной агрессии по отношению к Урганту, Леонидову и Безрукову. Каждый из них талантлив в своем амплуа, чему мы не раз становились свидетелями. Вообще, с позиции зрелищного, так называемого аудиовизуального воплощения картина «Высоцкий. Спасибо, что живой» сделана очень качественно. И тот же грим, и авторская музыка, разработанные специально для фильма, отвечают неким высшим стандартам и тенденциям сегодняшнего кинематографа. Но вместе с тем в контексте данной картины – повторюсь с крепкой заявкой на биографическую точность и аутентичность – все это, сделанное безупречно качественно и добросовестно, элементарным образом не вписывается ни в идею кино о советской эпохе, ни в концепцию российского кинематографа, у которого есть традиция. Поэтому Высоцкий с налетом голливудского мачо обрастает пародийностью, а волшебное прозрение КГБ-шника смахивает на фарс, или, по меньшей мере, фантасмагорию, что естественным образом противоречит жанру биографической драмы. Но этого, однако, вполне достаточно, чтобы человек вышел из кинотеатра разочарованным.
Занимательно, но даже про Владимира Высоцкого в свете этической свободы наших дней можно было снять почти любое кино: и про Высоцкого-наркомана, и про Высоцкого-супергероя в Стране Чудес, и про то, как Высоцкий пережил клиническую смерть, и даже замешать все это в одном котле (как, собственно, и было сделано), но обозначить тогда такой фильм, как «трагифарс по мотивам жизни Владимира Высоцкого» или, скажем, «авторская версия жизни Владимира Высоцкого». А за наглядным примером обращаться к отменной немецкой кинопародии «Мой фюрер, или самая правдивая история об Адольфе Гитлере», ну и, конечно, соответствующим образом выстраивать рекламную кампанию. Тогда, думается, обескураженных зрителей было бы гораздо меньше.
Но еще любопытнее то, что картина «Высоцкий. Спасибо, что живой» потенциально имела и имеет своего зрителя. А иначе как объяснить столь впечатляющее количество восхищенных и даже восторженных отзывов?
Так, кто же они – зрители «Высоцкого», и почему их не было достаточно продюсерам?
Положа руку на сердце, можно сказать, что фильм «Высоцкий» – это фактически молодежное кино – кино, которое сможет положительно оценить преимущественно молодежная аудитория. Иными словами, те люди, которые не имеют ни малейшего представления ни о той эпохе, ни о личности Высоцкого; которые выросли на ранней «Касте» и поздней «Агате Кристи» и которые, конечно, знают Высоцкого как архетипического героя для русской культуры, но не более того. Безусловно, молодым людям будет интересно посмотреть фильм о столь культовом персонаже, возможно, еще интереснее увидеть его «другие» грани, в том числе темные; и тем паче отрадно будет наблюдать жизнь этого человека, поданную в «упаковке» трендового кино, так, чтобы не только познавательно, но еще и не скучно. Словом, «Высоцкий», если и не откровенный «entertainment», то гораздо в большей степени развлекательное, нежели созерцательное кино.
Но, чем ближе человек духовно (тем более, лично или родственно) к Высоцкому, тем меньше ему будет нравиться этот фильм. Поскольку, если уж какой-то миф живет, то уж точно не для того, чтобы его развенчивали. Моя тетушка мне однажды сказала, что для нее существует только два поэта в России – Пушкин и Высоцкий, а между ними как будто никого и не было. Радикально, но чрезвычайно выразительно.
По моему же личному убеждению, человек, пусть даже далекий от Высоцкого, но с взлелеянным вкусом к хорошему кино, этот фильм тоже не оценит. Потому что, несмотря на все «pro» и «contra», «Высоцкий» – совсем уж не стильная картина.
А на самом деле, по-хорошему – конечно – дебютный фильм о Владимире Высоцком надо было снимать в духе эталонной экранной биографии «Жизнь в розовом цвете» – по словам одного из блоггеров, «блестяще сделанного байопика об Эдит Пиаф, которую свела в могилу та же зависимость, что и нашего поэта». Но, если у режиссера не хватает мастерства на то, чтобы вместить столь насыщенную и одаренную жизнь в хронометраж одного фильма, а у продюсеров – бюджета на то, чтобы его снять, то и впрямь можно было бы ограничиться более камерным кино, сфокусировавшись, к примеру, на теме наркотиков и творчества, и разработать тем самым на выдающемся примере один из мощнейших арт-мифов современности. Но такой фильм, пожалуй, должен был бы просто «греметь» песнями Высоцкого, как, скажем, в великолепной биографической драме Мика Дэвиса «Модильяни» герой Энди Гарсиа напивался столь же неистово, сколь неистово рисовал свои великие полотна.
Наконец, можно было снять абстрактное кино о клинической смерти без конкретной привязки к Высоцкому (как это, между прочим, сделано с остальными персонажами фильма – реальные прототипы только угадываются), и получилось бы нечто в духе «Последних дней» Гаса Ван Сэнта – по словам обозревателя be-in, «великого метафизического фильма о финальных земных часах человека, похожего на Курта Кобейна».
И напоследок, наверное, все-таки фильм о Владимире Высоцком должен был снимать зрелый и мудрый режиссер с позицией, способный понимать и чувствовать ту эпоху, восхищенный материалом и личностью, а не человек, пятьдесят процентов фильмографии которого составляют «Бумер-1» и «Бумер-2». Вот вам и «бригадный» привкус…
Материал подготовила Мария Юрченко
P.S. По личному выбору автора в качестве иллюстративного материала к данной статье предлагаются оригинальные записи Владимира Высоцкого, чтобы мы его любили и помнили таким, каким он был на самом деле.
