Издательский дом «Классика-XXI» представляет книгу Нормана Лебрехта «Маэстро, шедевры и безумие. Тайная жизнь и позорная смерть индустрии звукозаписи классической музыки». Перевод с английского языка осуществил Сергей Ильин.
Главный интриган музыкального мира, автор расследований «Кто убил классическую музыку?» и «Маэстро Миф» Норманн Лебрехт на этот раз взялся за разоблачение индустрии звукозаписи классической музыки. История ее закулисной жизни и «позорной смерти», оказывается, таит в себе множество любопытных подробностей. Именно пластинки с классической музыкой стали первой силой, объединившей в начале XX века континенты, культуры и социальные слои. Радио появилось позже, о телевидении не шло речи вообще. С рождением звукозаписи «не осталось в мире деревушки настолько глухой, чтобы в ней невозможно было услышать Шостаковича или грегорианское пение».
«Маэстро, шедевры и безумие» — по сути, первая наиболее полная хроника индустрии, открывшей миру искусство Гульда и Шнабеля, Тосканини и Караяна, Каллас и Паваротти… Апелляция к проблемам звукозаписи — отличный повод поговорить об очередном дирижере, пианисте или знаменитом лейбле.
И в то же время это трибуна для оглашения приговора. «Классическая звукозапись исчерпала себя», — выносит вердикт Лебрехт, тем самым претендуя на подведение итогов целой эпохи. «То, что деятельность столь значимая прекратилась к концу столетия, сменившись использованием накипи из недолговечных знаменитостей, оказалось культурной утратой, равной по своим масштабам уходу Венеции на морское дно».
Множество частных обстоятельств стали причиной заката великих лейблов звукозаписи — проблемы перепроизводства, «вечности» новых носителей, общедоступности интернет-ресурсов и, самое главное, — алчности арт-менеджеров, превратившейся в настоящее корпоративное помешательство. В условиях жестокого кризиса на рынке классической звукозаписи даже крупнейшие лейблы вроде Deutsche Grammophon и Decca затягивают пояса. И похоже, все это — лишь частный случай тех грандиозных экономических и социальных коллизий, которые потрясают сейчас культуру и общество.
Книгу венчает любопытный и довольно провокационный список из ста записей, которые, по мнению автора, изменили музыкальный мир к лучшему. Наряду с этим «пантеоном» приводятся двадцать записей самых бездарных.
Несмотря на некоторую скандальность репутации, «Маэстро, шедевры и безумие» — весьма убедительная попытка понять скрытые механизмы развития искусства и задуматься над тем, куда оно, собственно, движется.
