21 июля в Малом зале Санкт-Петербургской филармонии Шостаковича завершился VII Международный конкурс юных вокалистов Елены Образцовой. Многие члены жюри в своих высказываниях подчеркивали уникальность конкурса, созданного Еленой Васильевной. Художественный руководитель конкурса Елены Образцовой, а также художественный руководитель Академии молодых оперных певцов Мариинского театра Лариса Гергиева в интервью корреспонденту радио «Орфей» Алёне Оганесян рассказала о роли детского вокального воспитания и значении конкурсов.
А. Оганесян: Лариса Абисаловна, добрый день. Нам только что стало известно имя победителя конкурса в младшей группе. Мише Гуляеву только девять лет. Его голос со временем изменится. Будет ли он петь, когда станет взрослым?
Л. Гергиева: Всё зависит от того, как педагог поможет, подскажет и как ребёнок сохранит свой голос и пройдёт мутацию. Это определяет, будет он потом петь или нет. Но бояться мутации не надо. Должна сказать, что мальчикам настолько нравится процесс пения в мутационный период, что они не хотят останавливаться, продолжают петь и почему-то думают, что ничего страшного не случится. Нет, надо замолчать. Это обязательно. Просто нужны умные взрослые рядом, которые это объяснят.
А. Оганесян: Я бы хотела попросить вас дать вокальную характеристику этого мальчика. Почему он победил?
Л. Гергиева: Потому что он, по нашему мнению, спел убедительнее всех. У него яркий материал, он поёт на дыхании, прямо как взрослый, понимает, что он делает, и это было очень артистично. Поэтому мы и присудили ему победу.
А. Оганесян: В чём секрет победы на этом состязании? И какие критерии учитываются, помимо техники исполнения?
Л. Гергиева: Музыкальность, артистизм и репертуар, который должен соответствовать уровню мастерства совсем маленьких артистов, выходящих на сцену. Мы часто обращаем внимание на то, что в старшей группе люди, выступающие на сцене, исполняют арии повышенной трудности или педагоги дают малышам романсы Чайковского, Рахманинова, которые нужно петь, имея какой-то жизненный опыт. Иногда ребята, исполняя эти произведения, просто не понимают, о чём они поют. Но, слава Богу, мы услышали много детского репертуара. В этот раз меня порадовал самый юный возраст. Звучало очень много песен из кинофильмов, номеров из детских циклов русских композиторов. Это правильно. У малышей было очень интересное соревнование.
А. Оганесян: Я смотрела первый тур с замиранием сердца, потому что сопереживала участникам. И я думала: «Боже мой, как же бедные члены жюри должны выносить вердикт?» Сложно судить детей?
Л. Гергиева: Нет, просто очень жалко сообщать неприятную весть малышам, которые с такой надеждой и с таким трепетом ожидают вердикта. Но надо уметь подыскивать хорошие, добрые слова поддержки: «В этот раз что-то не получилось – ничего. В следующий раз у вас есть возможность приехать ещё раз и выступить лучше». На этом конкурсе царит добрая атмосфера. Многие ребята, приезжая сюда, получают советы от специалистов, от членов жюри и по репертуару, и по тому, выбирать им профессию оперного певца или всё-таки петь для себя.
Я против всевозможных шоу. По-моему, они не очень правильно делаются. А вот серьёзные конкурсы – это замечательно. Родственники, знакомые, друзья, педагоги, которые не смогли приехать, могут увидеть и оценить выступления своих учеников, родственников, друзей. Работает школа, в которой принимают участие педагоги, приехавшие сюда. Есть много-много хорошего. Я думаю, что этот конкурс будет иметь долгую жизнь. И важно, чтобы он поддерживался. Вот в этот раз он, слава богу, поддержан. Поэтому число желающих участвовать в нём растёт с каждым конкурсом. Это вселяет добрые надежды.
А. Оганесян: Закончился третий тур. Мы увидели своеобразный «срез оперного будущего» в лице участников из нашей страны и из-за рубежа. Каковы ваши впечатления от нового поколения певцов.
Л. Гергиева: Я вижу большой интерес к вокалу у нас в стране. Может быть, к нам не так много едут из-за рубежа, и на это есть разные причины. Но должна заметить, что педагоги стали внимательнее относиться к репертуару, который они предлагают своим ученикам. Они понимают, что, если завышены требования и если ребёнок не справится с ними, его просто не пропустят дальше. Возникают разные моменты: кто-то не может вести себя на сцене, кто-то очень волнуется, кто-то нестабилен, кому-то совсем не хватает артистизма – стоит и думает только о звуке. Общаясь с педагогами, я стараюсь объяснять всё это и вижу, что не все педагоги, которые привезли своих учеников, понимают это. Кто-то отвечает: «Но ведь в этом возрасте важно, чтобы он просто пропел и, чтобы это было понятно сидящим в зале». Нет, не только. Сразу весь комплекс. Нужно стараться с первых же шагов ориентировать ребёнка на то, чтобы он понимал смысл того, что он произносит и показывает. Или, например, если у ребёнка проблемы с тем, что голос ещё не имел мутации, особенно у мальчиков, надо подходить к этому очень осторожно.
Слушая меня, можно подумать, что главная проблема в педагогах. Не совсем так. Есть замечательные педагоги, есть вокальные школы в различных городах России. Радует то, что приняло участие много маленьких городов. И это важно. Мы наблюдаем движение в сторону серьёзной, классической музыки, академического вокала. Я очень надеюсь, что оно будет укрепляться, расти и продолжится так, как хотела Елена Васильевна.
А. Оганесян: Лариса Абисаловна, а с чем связано то, что в третий тур прошли в основном девочки?
Л. Гергиева: Этого никто не может предугадать. Мы делали отбор. Мальчики в большинстве пели не так удачно, как девочки. Но вот в младшей группе совершенно иная картина. Там превалировало мужское население, и мальчики действительно были очень яркие. Это меня тоже радует, потому что мужских голосов не хватает. В консерваториях тоже учится очень много девочек. Мальчиков надо всячески поддерживать.
Надо внимательнее относиться к детям, стараться приобщать их к классической музыке. Вреда это никому не принесёт. Наоборот. И очень хочется, чтобы мы имели возможность проводить конкурсы для детей почаще и побольше. Они нужны.