В конце марта в Большом театре состоялась премьера, не первая и не последняя в сезоне, но очередной назвать ее нельзя. Это первая премьера, запланированная и выпущенная новым руководителем балета Большого театра Махарбеком Вазиевым, итог первого года его работы в театре и индикатор сегодняшнего состояния труппы. Два одноактных балета, никакого радикализма, классика, но классика ХХ века. Точнее, середины ХХ века.
Впервые Большой станцевал балет известного американского классика Джерома Роббинса, и одного из столпов хореографии ХХ века. В России уже исполняли Роббинса: еще в 90-е романтический балет «В ночи» с успехом танцевал Мариинский театр (кстати, Махар Вазиев тогда танцевал премьеру), потом пермяки исполнили не менее известный комический «Концерт», а два года назад Московский музыкальный имени Станиславского и Немировича-Данченко представил целый вечер Роббинса, целиком составленный из его хитов, два из которых, конечно же, «В ночи» и «Концерт», а третий - «Другие танцы». Премьера вышла громкой - на «Другие танцы» театр позвал популярнейших танцовщиков – Осипову и Полунина, вся труппа театра заразительно станцевала "Концерт", но прокатывается программа с большими перерывами.
Большой решился на своего Роббинса, включив в репертуар редкое название, никогда не шедшее в России. Выбор Вазиева – маленький, на пятнадцать минут, балет «Клетка», жанр которого можно было бы обозначить как мистический экспрессионизм. Роббинс был балетмейстером с широким диапазоном. "Клетка", поставленная на музыку Стравинского, из числа топовых, самых нашумевших произведений мастера, но сейчас исполняется редко. В период премьеры (начало 50-х прошлого века) "Клетка" обернулась скандалом, – балет показался слишком провокационным и сексуальным, но скандальность молниеносно устарела - прошло лет десять-пятнадцать, на Западе развернулась сексуальная революция, радикально изменившая нравы, и "Клетка" утратила революционность. Тем более трудно поверить в провокационность "Клетки" сейчас, так же как и причислить ее к актуальному искусству. Сейчас это скорее классика неоклассики.
Тема "Клетки" - борьба полов за доминирование женского над мужским, вплоть до физического уничтожения (смерть мужикам!). У героинь «Клетки» есть аналоги в мире насекомых (самки богомолов), но есть и в мире балета (виллисы в «Жизели»). Сам Роббинс говорил, что в "Клетке" ему хотелось поставить современный аналог второго акта "Жизели" - женское сообщество, мстящее мужскому миру. Есть в "Клетке" свои "вилисы" - агрессивные девицы в обтягивающих купальниках с всклокоченными волосами, есть своя "Мирта" – Королева и своя "Жизель" - главная героиня этой истории - Новенькая, волосы пока не отросли (балерина, исполняющая эту роль – в коротком черном паричке) и убивать мужских особей, случайно забредших на территорию ночных мстительниц, только учится. Есть свой "Ганс" - тот, кого убивать не жалко, и "Альберт", с которым Новенькая вступает в любовный диалог, но в финале забивает пуантами и душит красивыми ножками - лояльность сообществу важней любви.
Впрочем, балетные аллюзии "Клетки" для посвященных, которых в публике единицы, провокационность балета – в далеком прошлом, актуальность феминизма в России близка к нулю – не до феминизма, на всех мужчин не хватает, поэтому на первый план выдвинулись эстетические достоинства балета: трудно не оценить редкую фактурную красоту и слаженность девичьего кордебалета Большого театра, стильную сценографию, экспрессию исполнительниц партий Новенькой в разных составах (А.Сташкевич, Е. Крысанова) и Королевы (А. Окунева, в паре с Крысановой).
В репертуаре Большого "Клетка" смотрится экзотично, на долгую жизнь в Большом не претендует, и все-таки поздравим Большой с почином, и будем надеяться, что это первый, но не последний Роббинс в Большом. Хотелось бы помечтать, например, о его "Танцах на вечеринке" на большой сцене.
Между "Клеткой" и второй премьерой вечера - "Этюдами" - уютно уместились "Русские сезоны" Ратманского, не премьера. Реэкспортированные из Нью-Йорка,«Сезоны» впервые были поставлены в Большом в 2008-м и с серьезной исполнительской ротацией возобновлены в прошлом сезоне.
После депрессивной "Клетки" этот балет кажется особенно ярким, многоцветным, переливчатым по музыке, настроениям, танцам, как русская душа или как фольклор русского Поозерья, современная обработка которого Леонидом Десятниковым и стала для Ратманского первотолчком к созданию этого балета. Спектакль как бы собирается из разноцветных пазлов: горе и радость, озорство и мистические переживания, все, чему есть место в русской жизни и русской душе. В каждом фрагменте из двенадцати (сезоны же!) есть свои герои, а чаще героини.
Если присмотреться к стилю "Русских сезонов", в любом исполнителе, независимо, мужчина это или женщина, угадывается самобытный стиль танцовщика Ратманского. В этом блоке на "Русские сезоны" набралось два с половиной состава исполнителей, и самые яркие - те, кто наиболее чутко чувствуют стиль Ратманского и помнят его показы: из желтых/белых это острая и динамичная, идеально скроенная для современного танца Екатерина Шипулина и танцовщик с такой же животной пластикой, какой обладал сам балетмейстер в период танцевальной карьеры, Вячеслав Лопатин, прекрасна красная - Екатерина Крысанова (светло красная, легкая, точней, менее надрывная, чем первая исполнительница этой роли Осипова), две зеленые – трогательная, лиричная Анна Никулина и реалистка Кристина Кретова, сохраняющая дистанцию со своей героиней, поданной балетмейстером отчасти в ироничном ключе. Из «новеньких» необыкновенно хорош живой как ртуть герой в фиолетовом - Георгий Гусев.
Но главное блюдо – «Этюды» Харальда Ландера - было припасено на финал программы. Замечено, что два перерыва для спектакля - это почти приговор, часть публики в любом случае уходит перед последним отделением, но в этот вечер было очень жалко тех, кто ушел, так и не увидев "Этюдов". Отнюдь не коммерческое название, продолжительность около сорока минут, фрагментарная структура и вроде бы незатейливая идея – театрализовать ежедневный балетный тренинг - не должны обманывать: перед вами танцевальная симфония, один из главных шедевров бессюжетной неоклассики ХХ века.
Выбор "Этюдов" для репертуарного дебюта Вазиева в Большом был предсказуем - "Этюды" впервые в России были поставлены в бытность его худруком балета в Мариинском театре, танцевались долго и имели большой успех. «Этюды» - не только культовое произведение балетной классики ХХ века, но экзамен высокой сложности для академических трупп. Для русских – особенно, так как ежедневный урок (в балетной терминологии класс), который послужил базой для сценической версии, принадлежит не русской школе. Этот балет родился в Дании (1947 г.), а нынешний вид получил во Франции, на сцене Парижской национальной оперы, куда перебрался хореограф Харальд Ландер (1957 г.). Французы и по сей день признаются эталонными исполнителями «Этюдов».
Были и у нас свои «этюды» - на волне успеха "Этюдов" идея Ландера нашел своих последователей по всему миру, а в СССР театрализованный урок сделал Асаф Мессерер, знаменитый педагог Большого. Родная труппа хореографа не только в 60-х, но и в 2000-х танцевала его со знанием дела: виртуозно и бравурно. В балетном мире появились и другие сценические "уроки", но превзойти Ландера в реализации простейшей, казалось бы, идеи никто не смог.
В "Этюдах" Ландер умело срежиссировал путь мастерства - от простейших балетных элементов (первые этюды – это пять выворотных позиций – краеугольный камень классического танца, гран плие - глубокое приседание в максимально выворотной позиции и прочие базовые движения у станка, нанизанные на высвеченные в темноте балеринские ножки) к танцевальным ультра-си (многооборотным вращениям и сложным прыжкам), от индивидуального мастерства - к искусству ансамбля, от танцевальной арифметики - к высшей балетной математике, от балетного тренинга - к балетному искусству. Режиссер-хореограф построил действие (если так можно сказать про совершенно бессюжетный, инструментальный балет) по типу музыкального крещендо, в котором через несколько кульминаций подводит к финальному апофеозу: балетные "Этюды" рождены в уникальном жанре - это гимн: гимн красоте классического балета.
Красота - в том числе и в простоте: Ландер освободил сценическое пространство и избавил балет от традиционной мишуры - стразов, аппликаций, затейливых вышивок и декоративных цветов, оставив для костюмов три строгих цвета - черный, белый и серый, сцену оставил пустой с лаконичным цветовым набором задников– белым-черным-голубым. Зато много работает свет: контрастное освещение помогает высвечивать в темноте самое важное, контровой свет показывает красоту балеринских силуэтов, два скрещенных луча высвечивают дорожки для балетных полетов.
Ландер дал зрителю заглянуть не только на балетную кухню, но и прогуляться по балетной истории с географией, отдав дань романтическому и академическому балету, мужскому порханию в антраша (датская школа), женской невесомости в романтической стилистике (французская школа), атлетизму больших прыжков и лебединым позам (русская школа).
"Этюды" совершенны, но убийственно сложны, коротки (около 40 минут), но изнурительны для исполнителей, но, как ни странно, даже при несовершенном исполнении все равно производят впечатление грандиозного спектакля. Последнее прямо относится к премьере в Большом. "Этюды", конечно, станцевали, задействовали почти пять составов, но как?
Две корифейки из Большого, по очередь начинавшие спектакли в блоке, не смогли не только красиво, но и корректно сделать гран плие. Выполнить двойной тур и не упасть с пуантов, а мягко вернуться в пятую позицию, выполнить четырех пируэт без покачиваний, оказывается, для труппы Большого нередкая проблема. Разумеется, отыгрались в фирменной, прыжковой, части и массовых кордебалетных сценах.
Неожиданно для Большого, где традиционно сильным считается мужской танец, мужчины-солисты оказались слабым звеном. 5 спектаклей подряд (с единственным выходным) заставили сделать вывод - виртуозов, способных легко и чисто станцевать «Этюды» на уровне образцовых виртуозов Мариинского театра Сарафанова, Фадеева, Матвиенко и Кима, в Большом не нашлось. Балерины и кордебалет справились лучше.
В «Этюдах» четыре главных героя - кордебалет, балерина и два премьера. Кордебалет отработал все пять спектаклей, первый (досадно, но именно он был поставлен в прямую трансляцию) отработал нервно и неровно, дальше пошло на лад, но к пятому спектаклю накопил усталость.
Балерин было пять, по числу спектаклей, из них трое - выпускницы Вагановского училища, Ольга Смирнова, станцевавшая премьеру в первом составе, Юлия Степанова и закрывавшая премьерный блок юная Алена Ковалева, выпускница Вагановки 2016 г. Екатерина Крысанова и Анна Никулина представляли в "Этюдах" местную, московскую, школу. Захаровой, когда-то, еще в Мариинке, станцевавшей "Этюды" эталонно, на премьере в Москве не было. Но балерины Большого справились, конечно, не так блестяще, как Захарова в свое время, но не без приятных открытий.
В первом составе Ольга Смирнова выступила уверенно, маленькие помарки не в счет, станцевала как всегда декоративно, в рамках школы представления: создавалось впечатление, что у нее роман не с музыкой, не с балетом, не с партнерами (она милостиво позволяла себя носить и поддерживать), а с самой собой. Возможно, всё это издержки большого экрана, и в театре ее самолюбования было не очень заметно.
Партнеры Смирновой премьеры Семен Чудин и Артем Овчаренко против ожидания выступили ниже своих возможностей, особенно Овчаренко в партии первого премьера, элементарно не дотянул по технике сольную часть (партнерство было стабильным). Артем попытался использовать второй шанс - в финальном спектакле премьерного блока, где вышел уже в партии второго премьера, но оставил не получившиеся трюки за собой, получилось лучше, фуэте открутил безаварийно, а вот попытка штурмом взять сарафановско-кимовскую высоту – скрутить восемь двойных воздушных турах подряд - ему второй раз не удалась.
Семен Чудин, как главный на сегодня классик Большого, должен был попасть в первый состав "Этюдов" при любых раскладах, но в премьерный вечер выступил без блеска, но главное - не смог передать танцем того ликующего настроения, которое должен создавать второй премьер «Этюдов».
Мужчины Большого реабилитировались в следующих спектаклях, но это оказались не премьеры. Самым стабильным и выносливым неожиданно сталя новобранец труппы Давид Мотта Соарес, влетевший в спектакль накануне премьеры (вместо Лантратова), дважды за премьерную серию станцевал "Этюды" почти без ошибок, разве что несколько судорожно исполнял антраша. Бразилец Соарес – выпускник Московской академии хореографии, всего второй сезон в театре, числится в кордебалете, но уже граф-принц-солист «Драгоценностей» и даже Печорин. И главное открытие премьерных "Этюдов".
Другого героя "Этюдов" можно было предсказать заранее - ведущий солист Вячеслав Лопатин, выступивший в партии второго премьера в спектакле с Давидом Соаресом и Анной Никулиной, показал высокий класс вращений и заносок. Несколько огорчило только то, что в этот вечер Лопатину не хватило полетности, но в специалитетах «Этюдов» - мелкой технике и вращениях - он настоящий ас.
Третий - Игорь Цвирко, тоже ведущий солист, и, как истинный москвич, танцовщик, тяготеющий к героическому репертуару и героической манере танца. Но появление Цвирко в «Этюдах» - не такой уж сюрприз, если вспомнить, что взлет карьеры Цвирко в театре начался с французской хореографии - "Марко Спады" Пьера Лакотта. Может быть, со времен занятий с французами антраша Цвирко стали не такими сверкающими, но в "Этюдах" он станцевал бодро, сосредотачиваясь не на технических сложностях, а на радости танца, выдав драйва по максимуму, а без этого гимн танцу не сложишь.
На втором составе "Этюдов" (Крысанова-Соарес-Цвирко) сошлись звезды. Вышел из зажима, вызванного волнением перед премьерой и трансляцией, кордебалет. Состав объединил двух сильных танцовщиков, среди которых уверенно себя чувствовала и балерина. С Екатериной Крысановой хорошо смотреть технически сложные балеты, сложности испаряются – вот и «Этюды» у нее получились по-фирменному легкие, иногда нежно-лукавые (в образе Сильфиды), иногда строгие (в образе примы при двух соперничающих кавалерах), а в целом, в полном соответствии с характером балерины - зажигательные. В этом ее поддержали и оба кавалера, за солистами подтянулся кордебалет: не парижская элегантность, не датская скрупулезность, не петербургская утонченность, а московский шик и драйв сделали этот спектакль. У "Этюдов" появился новый характер, может быть, чуть спонтанный, а не организованный, но витальный.
Следующие составы не были столь ровными, но персональные удачи были. Анна Никулина, балерина, в которой проявился незаурядный лирический дар, а в танце - певучая кантилена, станцевала самую прелестную Сидьфиду московских "Этюдов".
В последних премьерных "Этюдах" был собран экспериментальный состав: балериной вышла юная Алена Ковалева, первый сезон в театре, а в партнеры ей определили "темную лошадку" - рекрутированного Вазиевым из Вены молодого (22 года) итальянского танцовщика Якопо Тисси. Его участие в "Этюдах" стало его двойным дебютом - в спектакле и на сцене Большого. Возможно, Якопо появился в труппе не случайно, а для того, чтобы создать новую пару с Ковалевой - оба высоченного роста и незаурядной красоты. Поставленный в эту компанию гигантов Артем Овчаренко, обладатель среднего роста, в компанию не вписался - Алена на пуантах на голову превосходила своего второго партнера.
Молодые станцевали со старанием, даже с рвением, приличествующем дебютантам (после "Бриллиантов" это второе появление Ковалевой в главной партии). Но, конечно, сольные партии в "Этюдах" требуют если не виртуозности, то опыта и мастерства. Ошибок дебютанты не избежали, но и заметных срывов не было.
Тисси - не только исключительный красавец, но и обладатель превосходных балетных данных - прыжок, вращение, устойчивость при исполнении больших поз, хорошая координация - все при нем. Иногда видно, что выучен не по-нашему, но школа в молодые годы - дело наживное. Главное - у него есть сценическое обаяние, годное и для "Этюдов", и для московской сцены.
Партия в "Этюдах" не легла так же идеально, как "Бриллианты", на индивидуальность Алены Ковалевой. Иногда на бесконечных конечностях Алены, на ее ломких кистях, знакомый текст "Этюдов" смотрелся совсем по-новому. Пока еще как на олененке Бэмби, прелестно, но несколько по-ученически, метами угловато, без той свободы движения, которые требует высшая школа "Этюдов". Финальная точка "Этюдов" обернулась многоточием...
Пять спектаклей премьерной серии стали своего рода смотринами труппы. Замечательно, что "Этюды" вошли в репертуар театра, зритель принимает их восторженно, а для театра - это то испытание, которое оттачивает мастерство и для другого репертуара. Правда, лучше его оттачивать на настоящем уроке, а не на сценическом, а на сцену выходить уже отличникам. Доживем до мая, там всего три спектакля с "Этюдами", массовый смотр труппы состоялся, ждем отборных составов и стабильной работы кордебалета.
Людмила Гусева
/фото bolshoi.ru/
