110-й день рождения Дмитрия Шостаковича театр «Геликон-опера» отметил масштабным концертом. Артисты пели, осуждали музыкальный формализм и танцевали канкан.
Открыл концерт небезызвестный «Антиформалистический раек», ставший музыкальной реакцией Шостаковича на масштабную травлю российских композиторов, которых обвиняли в формализме и антинародности. Венцом этой ужасной кампании стало знаменитое постановление ЦК 1948 года. А за двенадцать лет до этого вышла статья Давида Заславского «Сумбур вместо музыки». В ней автор жестко критиковал оперу Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда».
Дмитрий Скориков, артисты хора театра "Геликон-опера"
Наполненный острой сатирой «Антиформалистический раек» посвящен собранию музыкальных деятелей, которые этот самый формализм критикуют на все лады. Среди участников - "музыковед номер один" И.С Единицын, говорящий с грузинским акцентом. По инициалам не трудно догадаться, кто в действительности стоит за этим персонажем.
"Геликон" не был бы "Геликоном", если бы не создал свою сценическую версию "Райка". Постановка решена в красно-черных тонах: красные стулья-флаги, черные костюмы хора, красные платки и черные "под каре" парики хористок с одинаково красной помадой.
Как и положено, на собрании присутствует секретарь, которая скрупулезно протоколирует его ход. Звуки печатающей машинки становятся ритмической частью партитуры. Хор, помимо реплик, жарко аплодирует выступлению каждого докладчика.
Чтобы еще больше подчеркнуть абсурдность действа, постановщики используют гротеск: присутствующие на собрании (включая секретаря) норовят то затянуть "Калинку", то сплясать лезгинку, а то и вовсе пуститься в удалой канкан, лихо отбивая ритм ногами.
Даже не знакомый с сюжетом этой кантаты человек легко поймет суть происходящего и расслышит каждую реплику - настолько четка дикция и точны интонации каждого солирующего баса. Партию Ведущего исполнил - Григорий Соловьев, Единицына - Дмитрий Скориков, Двойкина - Александр Киселев, Тройкина - Михаил Гужов. Оркестр под руководством Валерия Кирьянова звучал очень мягко, прозрачно и интеллигентно, не вступая в динамическое противостояние с певцами и хором.
В полную мощь оркестр проявил себя в Пассакалии из уже упомянутой "Леди Макбет Мценского уезда". Этот номер стал логичным продолжением затронутой в концерте темы формализма.
Не только именем Шостаковича, но еще и драматургически устроители решили объединить номера концерта. После Пасскалии прозвучал трагический цикл "Из еврейской народной поэзии", который был написан в том же злополучном для композитора 1948 году.
Насквозь проникнутый интонациями плача и стона, которые иногда сменяются прибауткой или хмельной пляской, цикл восходит к трагизму М.Мусоргского.
Этот номер так же был сценически оформлен. Стулья-флаги, использованные в "Райке" превратились в железные решетки, а по всему полу валялись мужские туфли, которые остались от хористов после канкана.
Солисты Лариса Костюк, Игорь Морозов и Анна Пегова прекрасно справились с этим нелегким по эмоциональному накалу циклом, показав страдание и боль во всей своей мощи. За что сорвали бурный шквал аплодисментов.
Народный артист СССР Владимир Минин и Московский Государственный академический камерный хор
Изюминкой концерта стало исполнение "Десяти поэм на слова революционных поэтов" Московским государственным академическим хором под управлением Владимира Минина. Этот блистательный коллектив давно стал национальным культурным достоянием, а его виртуозность и точность исполнения покорили сердца миллионов людей на всех континентах. Вечер в "Геликоне" не стал исключением.
В завершении концерта прозвучала мощная вокально-симфоническая поэма "Казнь Степана Разина", написанная на слова Евгения Евтушенко. За сценическую яркость ее не редко называют "театральной симфонией". Эмоционально насыщенная музыка в исполнении солиста Дмитрия Скорикова и артистов хора с одинаковой силой отразили гнев и страдания, возмущения и боль.
"Чтобы полюбить музыку, надо прежде всего ее послушать", - говорил Д.Д. Шостакович. У собравшихся вечером 25 сентября в "Геликоне" в отношении прозвучавшего получилось и то, и другое.
Наталия Сергеева
Фото: Антон Дубровский
