На таллиннском музыкальном фестивале «Биргитта», который прошел в этом году в столице Эстонии в одиннадцатый раз, центральное место принадлежало новой версии «Аиды» в модерновом прочтении эстонской команды постановщиков, а центральное место в самом спектакле – Анжелине Швачке, чье одновременно ровное и страстное меццо в партии Амнерис убеждало более всего: горячий, пластичный голос пребывал в полной гармонии с убедительной актерской игрой. С народной артисткой Украины в дни фестиваля беседовал наш корреспондент.
Это, конечно, не первая «Аида» в Вашей карьере.
Нет, конечно, не первая: я много пела в этой опере на разных сценах, но это все были традиционные постановки. В частности у нас в Киеве идет спектакль в исторических декорациях, и вообще в репертуаре Национальной оперы Украины нет ни одного спектакля из гардероба так называемой «режиссерской оперы». Поэтому эстонская «Аида» - мой первый опыт участия в ином прочтении этого произведения.
И как Вам такой опыт?
Я с этой командой – маэстро Эрхи Пехком и режиссером Мадисом Нурмсом – работаю уже двенадцать лет и хорошо знаю, чего от них можно ожидать. Едучи на постановку в Эстонию, я меньше всего ожидала встретиться с традиционными решениями, поэтому психологически я была готова на все. И меня ничто не пугало, потому что это умная команда – они всегда идут на уступки певцу, при всей их фантазии и креативности с ними можно договориться. Здесь же в Таллине два года назад они делали «Царскую невесту», в которой я пела Любашу с большим удовольствием. Кроме того, я очень удобная артистка – если мне что-то не комфортно в постановке, я всегда стараюсь найти этому объяснение, приспособиться к рисунку роли, к идеям, предлагаемым режиссером. Словом, анализирую по системе Станиславского, пытаюсь докопаться – почему так? Это необходимо делать, потому что если ты не найдешь эти оправдания, ты вообще не сможешь петь и играть – это все будет не твое. А как можно участвовать в спектакле, который ты не принимаешь? Либо ты его делаешь своим, либо тогда лучше вообще уходить из этого проекта. Я не страдаю звездной болезнью, я просто очень люблю свою работу и стараюсь делать ее максимально честно, искренне и с энтузиазмом.
Правильно ли лишать «Аиду» египетского декора и ориентальных красот, как то было сделано в таллиннской постановке?
Мне кажется, что все-таки для Верди не это было главное. Главная его идея – не только в этой опере, а наверно во всех его творениях – та, что любовь спасет мир. Он был лирическим певцом, и эта линия в «Аиде» очень сильна, она гораздо важнее ориенталистики. И если это показано в постановке, это донесено, то эпоха, конкретные декорации, костюмы не столь уж и важны.
Как Вам работалось с маэстро Пекхом именно над Амнерис?
Эрки Пехк – большой музыкант и все что он делает и говорит, это всегда имеет большой смысл, потому что прочувствовано и выстрадано. Он – прямая противоположность тому стереотипу сдержанного эстонца, который сложился у большинства людей: энергичный, заражающий своей креативностью, неординарностью решений. Для меня он открыл в этой партии, которую я уже пою много лет, много нового и интересного, необычного. Он – дирижер с большой душой, он невероятно чувствует музыку, певцов и может все это донести до публики.
Амнерис – наверно мечта любой меццо-сопрано. Для вас это любимая партия?
Как раз наоборот – одна из самых нелюбимых. Вокальных трудностей у меня здесь нет, дело в самом образе: я терпеть не могу женщин властных, из этой же серии – Марина Мнишек, с которой у меня трудные отношения. Меня не привлекают такие характеры, деспотичные и слишком сильные: я по своей натуре человек неавторитарный, теплый и домашний, поэтому мне не очень комфортно быть Амнерис – такой образ всегда получается через большое преодоление себя. Мой образ, мой характер, который я творю на сцене всегда с огромным удовольствием – это россиниевская Золушка: простая, трудолюбивая девочка, независтливая, добрая. Вот тут я абсолютно в своей тарелке. А роковые женщины, сильные характеры – мне это всегда сложновато. Хотя в этом, конечно и интерес, вызов – я считаю себя не просто певицей, а поющей актрисой, поэтому воплотить на сцене свою противоположность – в этом и драйв, возможность проявить актерское профессиональное мастерство. К тому же в репертуаре меццо-сопрано как раз сильных женщин, властных, волевых, гораздо больше, так что волей-неволей я научилась быть на сцене такой – совсем другой, чем в жизни. Такие милые моему сердцу образы как Золушка – редкость для моего амплуа. Хотя вокально – это жутко сложная партия.
В вашем родном театре у вас больше стандартный, классический, ходовой репертуар или есть что-то редкое?
Из редкого, наверно, как раз Золушка – моя любимая тёзка Анжелина, а также я достаточно много пою в национальных украинских операх, которые за пределами нашей республики известны очень мало.
А что тогда превалирует?
Вердиевский репертуар – у нас его много и я пою много важных партий в его операх. Хотя не могу сказать, что Верди – мой на сто процентов композитор, самый любимый.
А кто же тогда?
Будете смеяться, но мои фавориты – это вовсе не оперные композиторы: Бах, Малер и Шопен. Я очень люблю нетеатральную музыку, с удовольствием пою Баха, Мендельсона, Глюка, Гайдна, вообще очень всегда с энтузиазмом откликаюсь на любое предложение спеть духовную музыку, люблю участие в ораториях, кантатах, мессах, люблю исполнять камерную музыку. И вы знаете, что я заметила: какое бы недомогание ни было, какие бы проблемы с голосом не мучили, такая музыка всегда поется легко, она словно врачует тебя, помогает тебе справиться с вокальными трудностями.
Что интересного у Вас помимо работы в Киеве?
Я достаточно много отсутствую в родном театре – так получается, что немало работы в других местах, немало гастролей. Совсем недавно я целый месяц была на гастролях в Голландии: Казанская опера вывозила туда «Кармен», я с ними ездила, играли спектакль во многих городах этой страны. Позже месяц я была на гастролях в Японии с родным театром (вывозили «Аиду»), вот сейчас я была месяц на постановке в Эстонии. Хотя, может быть, предложений не так много, как бы хотелось: сейчас тенденция больше приглашать совсем молодых певцов – все хотят идеальные фигуры и молоденькие личики, то, что такой певец зачастую еще не созрел для партии, это сейчас, увы, редко принимается во внимание.
Что сейчас интересного в Вашем родном театре, на что бы рекомендовали приехать в Киев специально?
К сожалению текущая ситуация не слишком способствует расцвету творчества. Да и делать какие-то дорогие, помпезные постановки в то время, когда фактически в стране идет война, неправильно. Мы стараемся как-то выкручиваться своими силами, стали давать больше концертных исполнений опер. Из последних постановок, очень интересной получилась новая версия «Запорожца за Дунаем», это наша национальная классика – взгляд иностранца на наш юмор, на наш быт. Очень колоритная работа, яркая. И вообще у нас замечательные постановки именно национальных произведений – кроме «Запорожца» прекрасно поставлена «Наталка-Полтавка». Кроме того у нас очень представительная антология вердиевских опер – не многие театры могут похвастаться такой подборкой и на эти оперы я смело приглашаю всех. Из последнего – великолепная постановка «Дона Карлоса»: яркая, красочная, очень глубокая. Необходимо посмотреть у нас «Макбета» с Людмилой Монастырской – это настоящий исполнительский шедевр. Из ближайших планов – готовится постановка «Трубадура», будет восстановление «Джоконды» Понкьелли, спектакля, которые у нас много шел и его решено вновь вернуть, потому что опера редкая, но очень интересная, музыка великолепная.
Режиссуру Анатолия Соловьяненко, главного дирижера Киевской оперы, некоторые весьма критикуют, считают слишком традиционной…
Это говорят не очень умные люди. Его спектакли классические и очень удобны певцам. В них – служение музыке, композитору, а не выпендреж и самовыражение любыми способами. Я считаю, что это настоящий оперный режиссер – поэтому не стоит слушать «злые языки».
В советские годы Киевская опера входила в число лидирующих трупп большой страны. Сегодня в вашем театре все также хорошо с голосами?
Да, вокальное благополучие никуда не делось – Украина полна прекрасными голосами, появляются новые замечательные исполнители, украинские певцы очень востребованы и поют по всему миру. Я преподаю в нашей консерватории и могу сказать, что очень много прекрасной молодежи, с великолепными голосами и отличными внешними данными – будущее, перспективы здесь есть и они очень хорошие.
По Украине гастролируете?
Конечно. Вот в сентябре пою Кармен на фестивале в Одессе – «Бархатный сезон» с замечательным маэстро Александром Григорьевичем Самоилэ.
Мне довелось вас впервые услышать на конкурсе Чайковского и потом еще трижды видеть ваши оперные работы – помимо Амнерис, это Кармен в Казани и Любаша в «Царской невесте» тоже в Эстонии. Из этих трех героинь, кто вам ближе?
Конечно, Любаша. Она более искренна, более жертвенна, более человечна. И образ, конечно, наш, родной, славянский.
Вы ее оправдываете? Ведь она все-таки делает злое дело…
У нее не было выбора, она попала в сложнейший жизненный переплет. В такие обстоятельства, что врагу не пожелаешь. На ее месте я бы конечно так не сделала, но я ее понимаю, и мне искренне жаль ее.
А Медею, например, можно оправдать?
Любовь бывает разная. Бывает, что «крышу сносит» так, что возможно все. Я понимаю ее мотивы, хотя сама так не поступила бы конечно никогда.
То есть Вы бы скорее поступили как Норма, а не как Медея?
Наверно да. Кстати, «Норма» у нас идет, дуэт я давно пою, но вот полностью партию Адальжизы исполнить еще не доводилось. Партия далеко не самая простая и наверно хотелось бы это сделать. Тем более, что музыка там божественная, хотя у этой героини нет ни одной самостоятельно арии – только ансамбли. Некоторые считают, что это не моя партия, не мое амплуа – после Кармен, Амнерис, Эболи полагают, что нежные, чистые персонажи – не для меня. Но я другого мнения на этот счет.
Политические потрясения сильно отразились на деятельности Киевской оперы?
Не только на деятельности театра – вообще достаточно нестабильная обстановка в стране. Конечно, стало меньше постановок. Но в Киеве музыкальная жизнь продолжает оставаться очень активной – много концертов, творческих вечеров… Война войной, а людям все равно нужно прекрасное, настоящее искусство. У нас на всех спектаклях аншлаги – люди тянутся в театр, в филармонию, на концерты.
А на Вас лично это как-то отразилось? Приезжаете ли Вы в Россию?
Да, конечно. Многие украинские певцы продолжают приезжать и петь в России. Никак не отразилось – если певец хороший, его пригласят в любом случае.
Несомненно. Но может быть сам певец не хочет ехать во «вражескую страну», как о России сейчас нередко пишут на украинских ресурсах…
Не могу говорить за всех, но я так не чувствую и так не делаю. Я люблю всю свою публику, в любой стране, и для меня главное – качество исполнения, чтобы человек ушел с хорошим настроением со спектакля или с концерта.
Беседовал Александр Матусевич
Таллин – Москва
